Александр Розенбаум - Посмертная записка
Как меня этот мир достал
От работы, нужной только себе.
Если честно, очень устал.
Под окном лай дворовых псов
И младенческий плач обнаглевших рыжих котов,
Надоел хруст рыбьих хвостов.
Дом стал просто невыносим,
А в гостиницах - нету сил, нету сил.
Раздражает ужасно нюх
Запах мух в ресторанном
Разнообразном пухлом меню.
Телевизор включаю - тоска.
Так и хочется вскинуть
С Афгана не срелявший АК,
Давно родной не бился в руках,
Грохнуть очередь в дурачков
На рекламе окорочков,
А потом заорать: "Друзья,
Come together, делай как я, делай как я!"
Боже, не дай мне встать не с той ноги
И от лукавого храни,
Мою страну убереги
От шизо и от френии.
Телефоны - бросание трубок,
Слёзы, крик, разговоры сквозь зубы,
Что в стакане с водой.
Артистизм бездарных актёров,
Пьяный мат алкашей у забора,
На котором лицо и надпись:
"Ты всегда с нами, Цой!"
Проповедничество ренегатов,
Как же мне всё обрыдло, ребята!
Баркашовцы, фашисты, нацмены,
Их родня до седьмого колена
Обломала весь кайф.
В этой сучьей паучьей борьбе
Я противен стал сам себе
И наверняка вновь сяду на забытый стакан.
Стала взрослою дочь,
Стало незачем жить...
В моей смерти прошу никого не винить.
Версия для печати
От работы, нужной только себе.
Если честно, очень устал.
Под окном лай дворовых псов
И младенческий плач обнаглевших рыжих котов,
Надоел хруст рыбьих хвостов.
Дом стал просто невыносим,
А в гостиницах - нету сил, нету сил.
Раздражает ужасно нюх
Запах мух в ресторанном
Разнообразном пухлом меню.
Телевизор включаю - тоска.
Так и хочется вскинуть
С Афгана не срелявший АК,
Давно родной не бился в руках,
Грохнуть очередь в дурачков
На рекламе окорочков,
А потом заорать: "Друзья,
Come together, делай как я, делай как я!"
Боже, не дай мне встать не с той ноги
И от лукавого храни,
Мою страну убереги
От шизо и от френии.
Телефоны - бросание трубок,
Слёзы, крик, разговоры сквозь зубы,
Что в стакане с водой.
Артистизм бездарных актёров,
Пьяный мат алкашей у забора,
На котором лицо и надпись:
"Ты всегда с нами, Цой!"
Проповедничество ренегатов,
Как же мне всё обрыдло, ребята!
Баркашовцы, фашисты, нацмены,
Их родня до седьмого колена
Обломала весь кайф.
В этой сучьей паучьей борьбе
Я противен стал сам себе
И наверняка вновь сяду на забытый стакан.
Стала взрослою дочь,
Стало незачем жить...
В моей смерти прошу никого не винить.
Версия для печати
Ещё тексты песен